***
Когда вокруг
Был сущий ад,
Когда выносливость решала,
В траншею к нам
Пришел комбат
И приказал:
- Назад – ни шагу!
Гулял по брустверу мороз.
Фашистский натиск отражая,
Как будто каждый в землю врос,
В атаках вражеских мужая.
Шли самоходки,
Танки шли.
Но мы прорвать заслон не дали.
Хоть многих мы не досчитались,
Но даже те,
Что полегли,
В конечном счете
Устояли…
1943
***
Я иду сосновым бором.
Память в прошлое уносит –
Вспоминаю город дальний,
Дом и улицу мою.
Снег затейливым убором
Лег на ветви стройных сосен, -
Вот таких же самых сосен,
Как в моем родном краю.
Орудийные раскаты
Не дают забыть о фронте:
Нам еще не день, не месяц
До победы воевать.
Небо ранено закатом.
Как бинты, на горизонте
Облака – но их не хватит
Рану ту забинтовать…
Враг опять попал в ловушку.
Мы кольцо сжимаем туже –
От возмездья, как ни рвись он,
Не укрыться никуда!
На душе тепло и ясно,
Хоть пощипывает стужа
И трассирующей пулей
С неба падает звезда.
1943
ТРЕБЛИНКА
Усеяны поя, дороги, тропы
Горячим пеплом,
Грудами костей…
Сюда вели пути со всей Европы,
Обратно людям не было путей.
Их выгружали тут же, за оградой,
И раздевали догола в мороз.
Здесь лес дышал могильною прохладой,
Земля стонала, мокрая от слез.
Светловолосый, с пухлыми губами,
Тупой верзила отдавал приказ:
- Сдавайте вещи, ценности
И – в баню!
Здесь будет дело каждому из вас.
Под музыку вели аллеей смерти.
Звучал фагот,
Вовсю трубил трубач,
Чтоб заглушить,
Чтоб растворить в «концерте»
И детский крик,
И материнский плач…
Аллея смерти – страшная аллея.
О ней напишут, может быть, тома.
По ней ходили,
На глазах седея,
Еще на полпути сходя с ума.
Казалось –
Лес от диких воплей замер,
Мир не видал свирепей палачей.
И не было страшней на свете камер,
И не было прожорливей печей.
Такое горе не уложишь в строки,
Ни мер таких не сыщешь, ни весов…
Мы с каждым боем сокращаем сроки
Существованья гитлеровских псов.
Мы не забудем ни одной слезинки.
Нас не удержишь.
Мы идем туда.
Мы вспомним всех замученных
В Треблинке
В суровый день
Великого суда!
1944
|
